Горький кофе с кардамоном -11

[t_34_85]

А потом он сел за руль и поехал.
Вниз, к морю, оставляя за спиной жёлтую бессонницу Иерусалима.
Привычные действия, мелкая моторика отвлекает, да-да, спасибо, я помню... Взмахи щёток на лобовом стекле, ночной бессонный махсом (пост - ивр.), милуимники (солдаты, призванные напереподготовку - ивр.) в мокрых флисках, рыжие огоньки сигарет и качающийся хлыст антенны на Суфе (Суфа (шторм) - израильский джип) с решётками.
Дорога была чёрной и скользкой.
Фары выхватывали то камни, то стены домов, то заправки, то мешались с огнями встречных машин, размывая свет в белое зарево...
Он проскочил поворот и долго кружил по улицам Арада, пока не вырулил на нужную дорогу к Цеелим.
Остановился. Капли дождя пятнали лобовое стекло и стекали по боковым стёклам. Еле слышно работал мотор.
Он опустил стекло. За ним был ветер. Какое-то время ощущал его на лице, потом резко развернулся и поехал в сторону Массады.
Там, на полпути, была "дорога в небо", когда-то проложенная одним сержантом...
Заверещал пелефон, но он не ответил.
Сонный бедуин в заношеной лётной куртке налил ему кофе в термос.
На приглашение остаться лишь отрицательно дёрнул головой.
...
Оставив машину, поднялся к обрыву.
Bнизу, невидимый в темноте, улыбался небу смайлик, выложенный из камней.
Открыл термос. Налил дымящийся напиток в крышку и глотнул.
Кофе с кардамоном был горек и горяч.
Он сделал один большой глоток, закашлялся и ощутил забытые уколы снежинок.
Он пил кофе, кашлял, отворачивался от ветра и снова подставлял ему мокрое лицо.
Ночной снег шёл почти горизонтально и летел сквозь него...